Известный режиссер рассказал о Чехове, любимых актерах и дружбе с Эннио Морриконе

В Мелихове состоялась творческая встреча с Владимиром Хотиненко. Режиссер, на счету которого более 30 картин, появился перед своими поклонниками в 14.00, и в шатре не было свободных мест. Однако прежде чем побеседовать с почитателями, Владимир Иванович насладился увлекательной экскурсией по усадьбе.

«Для меня провели изумительную экскурсию. Я столько узнал, можно сказать, заново открыл для себя Чехова. Несколько раз от удовольствия даже подпрыгивал»! — поделился впечатлениями от прогулки режиссер.

Владимир Иванович приехал в Мелихово в отличном настроении, рассуждал о Чехове и Шекспире, много шутил, рассказывал анекдоты, от души смеялся и отвечал на вопросы зрителей.

— Все пьесы Чехова можно заканчивать звуком лопнувшей струны, и пьесы Шекспира — тоже, — рассказом о творчестве двух великих драматургов начал свое выступление Хотиненко.

Затем Владимир Иванович поделился с поклонниками, как рождался его мини-сериал «Бесы», вспомнил, как спорил с достоевсковедами, а потом поделился одним из самых ярких впечатлений детства.

— Будучи ребенком, я разглядывал в микроскоп крыло бабочки. Оно ведь очень красивое… Правда? Но смотришь на него через микроскоп, а там… шипы. Невероятное детское впечатление.

Затронул режиссер и весьма актуальную тему — искусственный интеллект.

— Я занимаюсь этим вопросом, так как это совершенно новая реальность, и она касается всех. Помните свою реакцию, когда решили, что потеряли телефон? — рассмеялся Хотиненко.

При этом Владимир Иванович абсолютно уверен, что ИИ никогда не заменит человека, в том числе и в кино.

Не обошлось и без вопросов из зала. Поклонников интересовали самые разные темы. В частности, Владимира Ивановича спросили, снимал ли он хоть раз то, что не хотел.

— Я никогда не снимал то, что мне не нравилось. Я такой человек, что на меня никто не сядет и не поедет, — отметил Хотиненко. — Идеи каких-то фильмов я вынашивал сам, что-то предлагалось, но в процессе работы неизменно менялось и дорабатывалось. Только так…

«А что вам нравится больше: снимать или сниматься?» — раздался еще один вопрос из зала.

— Я не актер! — сразу заявил Владимир Иванович. — Я придумываю себе роли и режиссирую их. Снимаюсь по необходимости, однако, как практика, опыт, это интересно.

Прозвучал и довольно неловкий вопрос для режиссера: «Владимир Иванович, а у вас есть любимые актеры?»

— Не хочется кого-то забыть, обидеть… Скажу так: я их всех и снимаю. С Мироновым, Ниной Усатовой, Балуевым, Маковецким мы понимаем друг друга с полуслова. С Ларисой Гузеевой мы хорошо работали. Помните картину «Страстной бульвар»? У Ларисы в ленте был эпизод, и сыграла она его изумительно, но в итоговую версию фрагмент не вошел. Сцену убрали, и актриса со мной, наверное, лет пять не разговаривала».

Одним из заключительных стал вопрос о картине «72 метра»: «Владимир Иванович, а как вы договорились с композитором Эннио Морриконе о том, что его музыка прозвучит в вашем фильме?»

— Интересный вопрос… Казалось бы, где Морриконе, где мы…? Так случилось, что фильм был уже почти готов, но не было музыкальной идеи, кстати, такое в моей жизни было только один раз, а через день ленту уже надо было показывать продюсерам. И вот вдруг я достаю диск с фильмом «Малена», композитор Морриконе. Начинаю смотреть и понимаю, что это то, что мне нужно. Я прямо почувствовал аромат моря, услышал звук моря.

Продюсерам идея понравилась, и меня попросили написать Морриконе письмо, и это, надо сказать, было очень короткое письмо: «В вашей музыке есть красота и надежда, и это очень нужно моему фильму и моей стране». Спустя время раздался звонок: «Морриконе вас ждет...». Мы тогда не просто поработали вместе, мы начали дружить семьями.